История на тетрадных страницах. Очередной выпуск проекта «Свидетели Победы»

img_35266

Известный в районе врач, недавняя героиня нашей рубрики “Дюжина вопросов от “РВ” Наталья Чумак хранит тетрадь, которую незадолго до того, как покинул этот мир, отдал ей отец. В ней участник Великой Отечественной войны, орденоносец Иван Иосифович Чумак записал все, что знал про свой род, рассказал о жизни крестьян Сибири, где он жил с родителями, про то время, когда защищал Родину. При этом писал только о том, что поразило больше всего и о чем нельзя прочитать у других авторов, разве, может, у Светланы Алексиевич.

Семья Чумак жила в селе Павловка, что не так далеко от города Омска. В 1928 году там была организована коммуна под названием “Наш путь”.

“…В нее вступали самые бедные, у кого ничего не было. Богачи упирались, не хотели. Отец вступил, чтобы посмотреть, что из этого получится. Коммуна – это когда туда отдаешь все, что имеешь, когда в доме не остается никакой живности. Кстати, даже собаки сбежали. Взрослые питались в столовой, дети — на детплощадке и в яслях. Согнанный скот поставили в неприспособленное помещение, кормить его никто не хотел. Воровали все, что могли, чаще кур и яйца. Через три года коммуна съела себя. Скот, что еще остался, начали уже раздавать по домам. Хватали кто что и, чтобы не отобрали снова, тут же резали. Это и стало причиной страшнейшего голода 1932-1933 годов (как видно, он был не только на Украине, но и в Сибири).

Родители в колхозе, мне 10 лет, и я, как голодный щенок, брожу по окрестностям в поисках пищи. Меня звали головастиком, а я и действительно таким был: с большой головой, посаженной на тонкую шейку, с большим животом, впалой грудью и тоненькими ножками. Мать нарвет лебеды, на жаровне ее просушит, потрет в горсти — и ешь. Тогда стали собирать рыжики. Это такое растение из масличных, семена у него, как мак, мелкое. Собираешь целый день, а когда столчешь, то масло — капелька. Голод, вокруг голод!

 

img_20200401_142216

А тут еще через наше село пошли киргизы. Они шли день и ночь неделями. Кочевой степной народ, который никогда не занимался выращиванием хлеба. У него отобрали табуны лошадей, овец, а семьи огромные, по 8-10 детей, по-русски не разговаривают, показывают на рот и плачут. А зима, минус 35 градусов. Держит такая киргизка на руках двое меньших деток, а еще 5-6 за подол вцепились. Сядут кучкой на снег и так кучкой и замерзнут. Мы чуть живые сами от голода, а пришел приказ умерших собирать и хоронить. За день хватало силы загрузить в повозку по 10-12 человек и похоронить в общей яме.

Я вдруг стал толстым: опух от голода. Наверное, умер бы. Спас пастух, который попросился к нам на квартиру и, когда садился ужинать, звал всегда меня, угощал мясом и салом. Как потом выяснилось, носил их с лошадиного кладбища.

И вот созрела пшеница, море пшеницы. А по сторонам поля вышки, все надо сдать государству. За 10 собранных на поле после уборки колосков давали 10 лет лагерей.

1936 год. Патриотизм бьет через край. Голодные и холодные, мы, тем не менее с радостью, вступили в комсомол и искали, где бы доказать партии, что мы первые ее помощники.

Ужасный 1937-й. Поиски “врагов народа”. Утром встаешь, а уже двух-трех соседей нет. В школе каждый день кого-то вычеркивали из учебника. Блюхер, Постышев, Тухачевский и десятки, сотни умных, образованных, честь нашей революции! Сталин и Ворошилов уничтожили!

1938 год. Небывалый урожай. Наконец наелись хлеба. За трудодни получили по 500 пудов пшеницы! А в 1940-м все сдали государству, ведь война с Финляндией, и снова на столе только постное. Но, наверное, кому суждено, тот выживет. Существует какой-то естественный отбор. Выжил и я.

22 июня 1941 года, воскресенье, радостное настроение. Про войну передал репродуктор, который был у нашего учителя. По селу — плач, вопли. Мужчин проводят на фронт. Мне идет 18-й год, и я втихаря пишу заявление с просьбой отправить туда, хотя в армию забирали с 20-ти лет. 18 августа вызвали в военкомат и сказали, что формируют дивизию сибирских лыжников. А мне было все равно, лыжников так лыжников. Мать в голос: «Не пущу!»

В военкомат я приехал с караваем хлеба и махоркой. Оттуда отправили нас в Новосибирскую область. Загнали в казармы, «вооружили» деревянными винтовками, гранатами, и стали мы на плацу отрабатывать строевой шаг, колоть чучела. Так прошло два месяца. Мои парусиновые ботинки разбились вдребезги, но обуви никто не давал, только мешковину, которой и обертывал ноги. Кормили, чтобы только не умерли, спали на полу. Все до ужаса боялись полковника в кожаной тужурке. Скоро при такой жизни больных стало больше, чем здоровых. Заболел и я, да так, что не мог ни стоять, ни сидеть. Обвинили в том, что сам себе сделал болячку. Добровольцу, которым был я, слышать подобное было очень обидно. Полковник пригрозил, что “всех выведет на чистую воду”, и отправили нас в город Сталинск. Там босых и оборванных загнали в подвальное помещение, а территория вокруг него была обнесена колючей проволокой и стояли вышки с часовыми. Оказалось, что в этом месте собрали разных заключенных, в том числе и уголовников с большими сроками заключения, на строительство завода. Атмосферу, которая там царила, не передать словами, как и мое самочувствие. Убежденный комсомолец, который добровольцем пошел на войну, оказался среди преступников!

Но настоящие люди есть везде. В том ужасном болоте встретился с такими и я. Из большой массы народу на меня обратили внимание два человека. Один из них, Алексей, высокий, стройный, наверное, военный. При Сталине таких сидело много, а второй, тоже военный, старший сержант, этнический немец, звался Франц. В ужасных бытовых условиях он всегда держал в чистоте обмундирование, сапоги, имел карманные часы. Вот эти люди, предварительно поговорив со мной, стали моими опекунами. Увидев, что я едва таскаю ноги, скрывали меня от работы, на перекличках отзывались за меня, со своего пайка отрывали кусок и даже лечили. Одним словом, спасли от неминуемой смерти.

Стал на ноги и написал письмо в военкомат, в котором рассказал, как обошлись со мной, добровольцем. Через несколько дней вызывают туда для отправки на фронт. На улице зима, а у меня ноги обмотаны тряпками, на плечах летний пиджачок. Снова помогли друзья. Достали где-то ботинки, фуфайку. Отправили в Омск, в артиллерийскую часть. Стал связистом.

И вот Северо-Западный фронт под Старой Русой. Снарядов нет, стреляем по очереди с разрешения командира дивизии, питаемся сухарями по 150 граммов на брата в день. Поэтому не удивительно, что за удачу считалось, когда убивали лошадь. В момент ее растаскивали по кускам. До мая ходили в валенках и тулупах. Все это, считаю, было результатом предвоенного уничтожения командного состава Красной Армии. Вот и думай, кто же был настоящим “врагом народа”? Воевать учились на ходу, как и перестраивать военную промышленность. Перелом наступил в 1943-м.

В ноябре этого года я – курсант Горьковского танкового училища. Затем Ленинградский, Украинский фронты. В январе 1945 года был ранен. Лечился в госпитале в Ченстохове. Апрель, бой, я в Берлине! Победа!..”

 

Один комментарий для “История на тетрадных страницах. Очередной выпуск проекта «Свидетели Победы»

  • 12.05.2020 в 1:52 пп
    Permalink

    Жизнь коротка, искусство бесконечно.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *